Кровь Амбера - Страница 57

Мощь.

Я вспомнил последний урок дяди Сухэя. После моего завершения Логруса, он посвятил некоторое время тому, что обучал меня некоторым вещам, которым я не мог обучаться до этого. Пришло время, когда я подумал, что знаю все. Меня посвятили в Искусство и отпустили. Я, казалось, прошел все основы, и все прочее было всего лишь детализацией. Я начал готовиться к путешествию на Отражение-Земля. Затем однажды утром Сухэй прислал за мной. Я счел, что он просто хотел попрощаться и дать несколько дружеских советов.

Волосы у него седые, он несколько сутуловат, и бывают дни, когда он берет с собой посох. Это был как раз такой день. И он надел желтый кафтан, который я всегда считал одеждой скорее рабочей, чем светской.

— Ты готов к короткому путешествию? — спросил он меня.

— На самом-то деле оно будет долгим, — уточнил я. — Но я почти готов.

— Нет, — сказал он. — Я имел в виду не отъезд.

— О, ты хочешь предложить мне прогуляться прямо сейчас?

— Идем, — сказал он.

И я последовал за ним, и Отражения расступились перед нами. Мы передвигались по возрастающей оголенности пространства, пока не очутились, наконец, в местах, не имеющих вообще никаких признаков жизни. Вокруг повсюду расстилалось бесплодное скалистое плоскогорье, совершенно открытое в свете тусклого и древнего солнца. Это место смерти было холодным и сухим, и когда мы остановились, я огляделся по сторонам и вздрогнул.

Я ждал, гадая о том, что он задумал. Но прежде, чем он заговорил, прошло немало времени. Какое-то мгновение он, кажется, не замечал моего присутствия, просто глядел во все глаза на мрачный ландшафт.

Наконец, он медленно проговорил:

— Я научил тебя путям Отражений, сочинению заклинаний и их сотворению.

Я ничего не ответил. Его заявление, казалось, не требовало этого.

— Поэтому ты кое-что знаешь о путях мощи, — продолжал он. — Ты черпаешь ее из Знака Хаоса, Логруса, и вкладываешь ее различными способами.

Он, наконец, взглянул на меня, и я кивнул.

— Как я понимаю, те, кто несет себе Лабиринт, Знак Порядка, могут делать схожие вещи подобным образом, — продолжал он. — Наверняка я не знаю, ибо не приобщен к Лабиринту. Сомневаюсь, что дух способен выдержать напряжение знания пути обоих. Но тебе следует понять, что есть еще один путь мощи, прямо противоположный нашему.

— Я понимаю, — ответил я, так как он, кажется, ожидал ответа.

— Но для тебя доступно одно средство, — сказал он. — Недоступное для жителей Амбера. Смотри!

Его последние слова вовсе не означали, что мне следует просто глазеть вокруг, так как он прислонил свой посох к валуну и поднял руки перед собой. Это означало, что мне поручается вызвать Логрус, чтобы видеть, что он делает на этом уровне. Поэтому я вызвал свое видение и смотрел на Сухэя через него.

Теперь картина, красующаяся перед нами, казалась продолжением моей, но вытянутая и вывернутая. Я видел и чувствовал, как он соединил с ним свои руки и протянул пару неровных манипуляторов на большое расстояние и коснулся чего-то, лежащего внизу по склону.

— Теперь вступи в Логрус сам, — велел он, — оставаясь пассивным. Будь со мной, что бы я ни собирался делать. Но ни в коем случае не пытайся вмешиваться.

— Я понимаю, — сказал я.

Я запустил руки в видение, двигая ими, пока не нащупал гармонию, пока они не стали частью Логруса.

— Хорошо, — одобрил он, когда я наладил манипуляторы. — Теперь тебе понадобится только наблюдать на всех уровнях.

Что-то вибрировало и приближалось по управляемым им манипуляторам, прямо к валуну. К тому, что произошло после, я подготовлен не был.

Образ Логруса передо мной почернел, стал извиваться кляксой чернильного смятения. Меня охватило ужасное ощущение разрушительной мощи, огромной деструктивной силы, угрожавшей сокрушить меня, унести меня к блаженному ничто окончательного расстройства. Какая-то часть меня, кажется, желала этого, в то время, как другая часть кричала без слов, умоляя прекратить. Однако Сухэй сохранил контроль над этим явлением, и я увидел, как он это делает, точно так же, как увидел теперь, как он вообще добился его возникновения.

Валун слился со смятением в одно целое, соединился с ним и пропал. Не было никакого взрыва, только ощущение холодного ветра и звуков какофонии. Затем дядя медленно развел руки в стороны, и линии извивающейся черноты последовали за ним, растекаясь в обоих направлениях из того участка Хаоса, что был валуном, прокладывая длинную темную траншею, в коей я узрел парадокс.

Затем он постоял, не двигаясь, останавливая картину на этой точке. Спустя несколько мгновений он заговорил:

— Я мог бы просто высвободить ее, — заявил он, — предоставив ей уйти, куда угодно. Или задать ей направление, а затем высвободить.

Так как он не продолжал, я спросил:

— И что тогда случится? Будет продолжаться, пока не опустошит это Отражение?

— Нет, — ответил он. — Существуют факторы ограничения. По мере того, как она станет распространяться, сопротивление Порядка Хаосу будет расти. И достигнет точки сдерживания.

— А если ты останешься там, где стоишь, и будешь продолжать вызывать все больше и больше?

— Возникнут большие разрушения.

— А если мы объединим усилия?

— Еще более обширные разрушения. Но я замыслил не такой урок. Теперь я буду оставаться пассивным, пока ты управляешь ею…

И я взял на себя Знак Логруса и провел линию разрушения по громадному кругу, пока не замкнул на саму себя, окружив нас словно темным рвом.

— А теперь отошли его, — велел он, и я отослал.